Фур сидела и смотрела на луну. Та не оставалась в долгу и открыто встречала ее взор своей ухмылкой. На морде вервольфы застыло выражение крайней брезгливости, словно она не в капкан попала, а вляпалась во что-то вонючее и противное. Фур даже не пошевелилась, когда раздался чуть слышный щелчок, и рядом на траве появился замотанный в черный плащ человек. Вернее, конечно, маг. Или что-то подобное - как обзывать Бумбума по классовому признаку, ей было все равно.
Бумбум резко раскрыл плащ и растянул бледные и тонкие, как у всех классических злодеев, губы в гаденькой улыбке.
- Леди Оборотень, - проговорил он. - Теряем голову из-за давящей на мозги луны? Или там не на что давить?
- Товарищ Завулон! - в тон отозвалась Фур, лениво переводя взгляд на него. - Переквалифицирываемся в Черного Плаща или практикуем эксгибиционизм?
- Очень смешно, - оценил Бумбум, продолжая улыбаться. - Я полагаю, с условиями тебя, Фур, знакомить не надо?
- С какими такими условиями? - подняла брови вервольфа, строя из себя невинного ягненка. На самом деле она с нарастающей злобой понимала, во что ее втянуло. Бумбум был сильнейшим магом, покровителем Чащоб. Впрочем, и "маг", и "покровитель" - какие-то вовсе не те слова, подходящие под его описание. Бумбум был кем-то вроде демона с грандиозными магическими способностями, действующими на оборотней и вампиров. Ни те, ни другие не могли причинить ему никакого вреда, словно какая-то невидимая кольчуга защищала его. Бумбум же имел над кровососами и вервольфами в самом прямом смысле власть, а они могли ослушаться его подкрепленных магией приказаний только ценой собственной жизни.
Словно в компенсацию, вся магия, которую он мог применить против остальных существ, ограничивалась оборонительной, к слову, хоть и не способной убить, но тоже весьма болезненной. Сложность его положения в то время, когда он жил среди чародеев, легка и понятна - для поддержания магической энергии и жизненных сил, словом, для существования ему необходимо питаться. Всего лишь раз в месяц, но не нормальной едой, а усами зеленой вулканической козявки на третьей неделе беременности сущностями - разумами, запасами маны и, в лучших традициях демонов, душами - человекоподобных существ. К сожалению, когда Бумбум пытался проделать это посреди колдовского города, тело того несчастного мага, оставшиись без самого мага, просуществало не слишком долго - минут пятнадцать, - а убийцу вычислить ничего не стоило. Справедливого возмездия Бумбум, конечно, избежал, но влачить существование таким образом долго он не мог. И демон изобел блестящее решение насущной проблемы.
Во время обострившейся войны с оборотнями и вампирами в каком-то захолустье, носившем название Вествинд, Бумбум, прикинувшись таинственным и великим чародеем, сделал вид, что в этой войне он на стороне последних. Под его заступничеством они без потерь отступили в Чащобы и обосновались в забытой и утерянной для цивилизации деревеньке, после наложения на нее такого же древнего и забытого защищающего от вторжения заклинания, получившей название Зачарованной. Но счастливо спасшиеся существа рано радовались. Бумбум открыл свое истинное лицо, провозласил себя Хранителем Чащоб и обрадовал оборотней с вампирами известием, что отныне (и вовеки веков) каждый месяц спасенные будут добывать для него полноценное пропитание в лицах чародеев. А когда все дружно возмутились, демон мило пожал плечами и заметил, что он их заставит.
Так и появились в Чащобах магические капканы, сети и прочие радости их нынешней жизни. Если кто-то бунтовал, он тут же оказывался холодным трупом - а Бумбум поедал его сущность, потому что на безрыбье и баклажан рыба. Видимо, и вампирьи, и оботничьи сущности были не столь питательны - в них было чрезвычайно мало магических энергий, - или просто демон берег добытчиков. Так или иначе, жители Чащоб исчезали без вести не так уж и часто.
- Ну как же, - поднял в ответ брови Бумбум. - Все-то ты знаешь.
- Ну да, - не без гордости отозвалась Фур. - Я-то все знаю.
Демон помрачнел.
- Замечательно. Тогда за тобой право провести в Зачарованное из Вествинда кого-нибудь типа мага. У тебя есть ровно месяц.
- Вествинд? - возмутилась вервольфа. - В этот кретинский город кретинских колдунов с их особо кретинскими претензиями к крети... к оборотням?
- Хорошо, хорошо... - Бумбум лениво оторвался от разглядывания своих пальцев и холодно взглянул на Фур. - Они не будут видеть в тебе оборотня.
- А кого будут? - ревниво поинтересовалась она.
Демон промолчал и взмахнул рукой. На шее Фур материализовался серебряный медальон - похоже, часы.
- О, - поразилась вервольфа. - Товарищ Завулон, вы посмотрели мультик про псов, которые все попадают в рай?
Но развести Бумбума на поединок интеллектов снова не удалось. Демон запахнулся в плащ, готовясь к исчезновению.
- Знаешь, я все-таки не понимаю, почему ты просто не телепортнешь свой обед в Чащобы, раз они так надежно защищены. Хотя я бы на твоем месте давно сделала бы харакири, чтобы культурное общество не позорить, - успела заметить Фур, прежде чем Бумбум исчез в облаке черного дыма вместе с капканом. А когда это прозошло, она подскочила, поджала мигом занывшую раненую лапу и во все горло оповестила молчаливые черные деревья:
- Бумбум, ПОЗЕР НЕСЧАСТНЫЙ!
Ей никто не ответил. Вервольфа вздохнула и, так и не вернувшись в облик человека, прямо по густым кустам Чащоб по одной ей, не считая других оборотней, известным волчьим тропкам поплелась к Вествинду.
Ночь ликовала. Луна словно бы увеличилась в размерах, заняв собой все небо - по крайней мере, те его обрывки, что виднелись за деревьями. Где-то в Драконьих пиках проснулся ветер, согнал облака с насиженных мест, и разбуженные звезды теперь сонно и озадаченно моргали, пытаясь понять, что произошло за время их отсутствия.
Фур не особо торопилась - поводов не было. Собственно, она вообще могла отложить это неприятное дело на последний день месяца, но ей хотелось расправиться поскорее. И потом, слишком давили на ее сознание эти часы на шее. Словно сам Бумбум сидит где-то поблизости и следит за ней.
Прошло около часа, когда она, опасливо оглядываясь, подошла к опушке, что выходила на Вествинд. Фур немного поколебалась, прежде чем превратилась в человека. В форме волка она чувствовала себя спокойнее, да и следить за остановкой было проще, но в поселке оборотней не терпят, и вряд ли маги будут разбираться, что человеческая сущность, прикрытая магией Бумбума, не просматривается за волчьей личиной.
Фур бесшумной тенью выскользнула из укрытия Чащоб и сразу же попала на вырубленную поляну. Вервольфа покачала головой, рассматривая свежие пеньки и безмолвные деревья, валяющиеся рядом. Никогда, мрачно подумала она, не будут они больше величественно возвышаться над травой, кустами и озерами, не будут шептаться между собой свежей зеленой листвой и сеять тень над изнывающей от палящих лучей солнца землей. "Найду того, кто это сделал, - злобно подумала Фур, - Убью!"
Она даже не представляла, что маги могут до такого опуститься - вырубать Чащобы, ее Чащобы, банальными рубящими заклинаниями. Почти топорами.
Фур отчаянно пожалела, что не может наложить на другие, пока еще живые деревья, какое-нибудь убийственное проклятье. Кинув еще один взгляд на вырубку, она по протоптанной тропинке, осторожно принюхиваясь, - оборотни почти не теряли остроты обоняния в человеческом виде - двинулась к поселению чародеев.
На главной улице никого не было. В некоторых домах еще горел свет за занавешенными окнами, но большей частью городопоселок спал, и никто не обращал внимание на одинокую Фур, которая, корча из себя великого инквизитора, тихо брела по выложенной камнем дороге и использовала по максимуму все свои скудные оборотничьи способности, выбирая себе жертву - такую, чтобы и Бумбум претензий не предъявлял, и достать было просто, и совесть потом не мучила.
В доме с покрытой черепицей крышей жила семья магов из трех человек. Все они спали, а самый крошечный, которому едва исполнился второй месяц, что-то бормотал во сне. Сюда войти Фур не решилась - совесть не позволяла. В соседнем доме жил старик со своею старухою. Добыча легкая, но Бумбум закритикует, и, чего гляди, за добавкой еще пошлет. От такой радости Фур отказалась. В доме напротив находились целых трое взрослых мужчин, и двое из них бодрствали. Покушаться на кого-то из них было чревато.
Так продолжалось всю главную улицу. Вервольфа свернула на боковую, потом нырнула в какую-то подворотню. И тут же с омерзением зажала нос. Из заведения прямо перед ней сильно несло алкоголем. Фур даже не смогла определить, кто и в какиех количествах там находится. Немного поколебавшись - интуиция как-то смутно протестовала против визита в провонявшее пивом здание, - она все-таки решила, что ей надоело искать, а чем меньше алкоголиков и тунеядцев - тем лучше.
Фур уверенно толкнула дверь, сделала два шага вперед, остановилась и тут же поняла все свои ошибки.
Во-первых, ей не следовало вообще сюда идти. В таких местах обычно обитают лица мужского пола, причем как минимум одно такое лицо трезвое - бармен. Во-вторых...
Что там было во-вторых, вервольфа подумать не успела. Пять красных рож прямо перед ней секунду просидели в прострации, а потом вдруг узнали в посетительнице девушку.
- Де-е-евушка-а! - протянул один, закончил фразу громким иканием и свалился со стула. Чародеи, тоже мне, с отвращением подумала вервольфа.
Остальные тратить время на бесполезные разговоры не стали, а просто, покачиваясь, поднялись и сделали шаг вперед.
- Эмм... Нет, мне пора! - отрезала Фур, стремительно развернулась и хотела уже выходить, но ее грубо схватили за раненую руку и остановили. Вервольфа мысленно выругалась.
- А не хотите ли провести-и... ик! - вечер с нами? - одна из красных рож обнажила желтые, как у луны, зубы в ухмылке.
Фур вздохнула.
- К вашему сведенью, вечер завершился часа четыре назад. И - нет, не хочу, - не пытаясь вырваться, она закрыла глаза и чуть было не превратилась, но успела остановиться. Ей вовсе ни к чему давать кому бы то ни было знать, что в Вествинде разгуливает оборотень.
Пока Фур теряла время, ее окружили Красные Рожи и начали тянуть к ней свои потные ладошки, но первая из Рож, та, чьи когти расцарапали не успевшую зажить за час вервольфину несчастную руку, рывком отправила Фур за свою спину. Сильная как волк, но сравнительно хрупкая как человек, она лязгнула зубами от боли - в ее плече что-то подозрительно хрустнуло.
- Она моя, парни! - парни вознегодовали и принялись обмениваться не слишком приятной лексикой, но еще за первые секунды Фур приняла решение. На нее весьма удачно никто не смотрел, и вервольфа спешно превратилась. Не целиком, лишь частично, но того, что рука покрылась гладкой шерстью, стала тоньше и выскользнула из мертвой хватки громилы, а челюсть разом стала сильнее и мстительно впилась в руку обидчика, было вполне достаточно. Красная морда заорала, в ужасе глядя на истекающую кровью конечность, другие Красные морды заорали заодно, а пока они устраивали концерт для бармена и бутылок с вонючей гадость, Фур уже на полной скорости неслась по улицам и подворотням.
"В подворотне нас ждет маньяк!" - подумала она, переводя дыхание у стены какого-то дома. Фур была зла. У Фур болело плечо. Фур устала и хотела спать, но возвращаться в Чащобы означало сдаться, и вервольфа упрямо пошла обходить этот самый случайно попавшийся дом с другой стороны. Та, что там жила, была не чародейкой, а кем-то иным - оно и к лучшему, решила Фур. Почему - этого она подумать не успела. Здоровая ее рука уже уверенно и даже раздраженно стучалась в деревянную дверь.
Другие материалы по теме
|
Каталог статей