- Тэа? - эльф с усмешкой повторил это имя. - Вы сказали – Тэа, учитель?
Старик улыбнулся уголками губ и медленно кивнул своему ученику.
Он всегда был его любимцем – Аэго. Даже его, опытного и мудрого, удивил строгий, ясный взгляд, в котором словно отражалось холодное зимнее солнце. Он был смел, горд и дерзок, он был первым во всем: лучше всех владел мечом, доставшемся ему по наследству от деда, лучше всех читал заклинания, выговаривая каждое слово, и оттого огонь его был горячее, а молнии – ярче, чем у других.
Однако больше всего Аэго всегда любил лук и стрелы. Разве не прекрасно, часто говорил он, когда сильные руки натягивают упругую тетиву, кажущуюся такой нежной и тонкой, когда метко пущенная стрела попадает точно в цель, мгновенно сражая любого врага? А учитель согласно кивал, прекрасно понимая, что именно в стрельбе из лука его ученику удается лучше всего удовлетворять свою гордость, и не желая ему в этом препятствовать.
Жизнь все равно готовила ему урок, думал он, готовила, как и всем – и не смел он мешать ей и опережать ее. Ведь по сравнению с ней и он был не учителем, а неопытным юным мальчишкой...
- Да, ты не ослышался и я не ошибся, - спокойно произнес старик, будто не заметив прозвучавшего в его голосе презрения. – Именно это девочка украла священную рукопись, и ты должен как можно скорее вернуть ее.
Аэго задумался. Ему с трудом удалось вспомнить даже лицо Тэа, ведь чаще всего, появляясь на узких улочках их деревни, она надевала длинный плащ с капюшоном, полностью скрывавший ее. Лишь непослушные волосы цвета соломы постоянно выбивались из-под него, и она торопливо поправляла их маленькими, тонкими пальцами. Голос ее был робким и тихим, особенно когда к ней обращались – почему-то! – не взрослые, а ее ровесники. Эльф едва ли был уверен, что Тэа – ее настоящее имя, а не меткое прозвище, данное ей кем-то из мальчишек. Ведь на древнем наречии тэа – тень.
Никто не помнил, как она появилась в деревне. Будто бы возникла из ниоткуда и поселилась в маленьком домике на окраине, где жила дряхлая старуха, которая и приняла ее. После смерти старой хозяйки Тэа так и осталась там жить, потому что никому и в голову не пришло выгонять ее: чаще всего девчушку просто не замечали.
- Поразительно, - Аэго уже смеялся в полный голос, - и эта маленькая дрянь сумела прочитать заклинание из рукописи так, что его даже было слышно, да оно еще и сработало? Ну надо же, я бы никогда не подумал...
- Хватит, мальчик мой, - неожиданно прервал его учитель. – Возможно, многим из нас грозит опасность, когда рукопись находится в руках неумелого мага. Она уже, как ты сам знаешь, использовала одно из древних заклинаний на стражей, и оба они пострадали.
Эльф отвел взгляд: ни разу еще его учитель не говорил с ним так строго и холодно, даже в тех случаях, когда у него что-то не получалось. Однако он тут же вновь посмотрел в глаза старику и, полный решимости, произнес:
- Я найду воровку.
Он чувствовал, как гнев переполняет его. Он был зол на эту маленькую, тихую Тэа, но не за то, что она совершила такое дерзкое и страшное преступление – за то, что из-за нее, из-за какой-то девчонки, его наставник был недоволен им. Аэго поклялся себе, что она еще ответит за это.
Учитель промолчал. ***
Дрожащими руками Тэа переворачивала пожелтевшие страницы. Порой знаки на них были непонятны ей, либо их невозможно было различить – время жестоко обходится не только с живыми существами, но и с книгами. Впрочем, та книга в переплете из двух тончайших и хрупких дощечек и украшенная причудливым узором с самого начала казалась ей именно живым существом. Она касалась ее – и будто гладила мягкую шерсть какого-нибудь диковинного зверька, которого никто не встречал в тех краях.
- Тайрэ... – снова и снова шептала она название рукописи.
Тэа не знала значения этого слова, но оно словно пробуждало в ее душе воспоминания, легкие и зыбкие, как утренний туман, воспоминания о далеком прошлом – может быть, о других жизнях или сновидениях, которые она видела в детстве. Она боялась признаться себе в этом, но она все ждала, когда книга ответит ей, может быть, произнесет нежным шепотом своих страниц ее имя – Тэа, и тогда та улыбнется – впервые за долгое время – и продолжит этот нереальный, едва слышный диалог...
Ей совсем не было страшно. Она будто забыла все, что было всего несколько дней назад, той ночью, когда она забрала книгу из хранилища. Ей невыносима была одна мысль о том, что она ее украла: ей казалось, что эта книга должна быть с ней, что сама судьба говорила ей об этом – может быть, во сне, может, наяву, явившись ей в виде почти прозрачного облака серебряного тумана.
Она пробежала глазами еще одну страничку, стараясь разобрать как можно больше слов, однако луна, освещавшая ее, постепенно скрывалась за облаками, и читать становилось все трудней. Наконец Тэа сомкнула веки, и ночь накрыла ее темным плащом, а птица, затаившаяся где-то в чаще густого леса, где пряталась девочка, запела чуть дрожащим голосом песню – словно колыбельную, но почему-то тревожно-печальную...
Легкий ветерок, поиграв прядями ее спутанных волос и коснувшись ее лица, разбудил ее, едва забрезжил рассвет. Тэа тут же вскочила на ноги: раздавшийся где-то совсем неподалеку от нее шелест листвы и шорох веток мигом разогнали грезы. Схватив книгу, она прижала ее к груди, словно младенца, и внезапно ужас сковал ее.
Ветви кустарника, похожие на сеть, вдруг разрезал тонкий клинок, и тут же Тэа увидела перед собой его владельца – высокого эльфа, очень знакомого ей. Она никак не могла вспомнить его имени, а может быть, она и не знала его, но была уверена, что он жил в ее деревне, и она не раз видела его мельком на улицах.
Он направил меч на нее, а она все не могла пошевелиться и лишь закрывала собой книгу. Тэа чувствовала его гнев, чувствовала, что направлен он на нее, пусть он не произнес ни слова. Огромных сил стоило ей посмотреть ему в глаза, и она увидела там – холодное пламя, такое пугающее, но... прекрасное?
- Мастер... – неожиданно для себя самой произнесла она – восторженно, будто зачарованная.
Однако не успело пройти и секунды, как странное оцепенение прошло, и она резко вскрикнула. Таинственные слова, которые она, как ей казалось, никогда даже не слышала, сами сорвались с ее губ, и через мгновение она растворилась в воздухе, как видение.
- Ведьма! Чертова ведьма! – воскликнул Аэго – а это был, конечно, именно он.
Он не мог поверить в произошедшее. Прошло всего несколько секунд, они лишь встретились взглядом... и вдруг – она пропала, словно туман. «Неужели околдовала? – недоумевал он, поражаясь одновременно ее хитрости и своей неосторожности. – Кажется, она и вправду произносила заклинание. Или, может быть, я не ослышался, и она сказала – Мастер...»
Нет, конечно же, нет. Он немедленно отогнал эти мысли. ***
Мастер... Это слово будто зачаровывало Тэа, не меньше, чем название рукописи. Она все еще чувствовала на себе его взгляд – ледяное пламя, холод, который обжигает, тихий гнев и маленькая буря. Она восстанавливала в памяти его образ: правильные черты лица, едва заметные морщины около удивительно тонких губ, длинные, до плеч каштановые волосы, гладкие, почти блестящие, высокий рост, чуть смуглая кожа... Он казался ей с каждой минутой все прекраснее.
Мастер... Одной короткой встречи Тэа было достаточно, чтобы понять: он сильнейший воин. Меч в его руках, точные, резкие движения – как она вообще сумела скрыться от него?! Не иначе как книга спасла ее, в нужный момент подсказав то заклинание. При мысли об этом она вновь с почти материнской нежностью коснулась переплета. Спасибо...
Вновь и вновь листала она страницы, и неясные, но красивые фразы врезались ей в память. Она больше всего на свете желала отделаться от своих нелепых мыслей, но почему-то это слово, неожиданно ставшее именем, не оставляло ее: мастер, мастер, мастер...
- Прости меня, - говорила она, спуская капюшон плаща все ниже на лицо, пряча глаза, - прости меня, я не могу не думать об этом... существе? Он – мастер... и мне страшно, я боюсь его... прости, прошу тебя, помоги мне справиться...
Тэа не умела прятаться: где ей было научиться этому своеобразному искусству? Он вновь нашел ее быстро, на этот раз – спящей. Свернувшись на мягких опавших листьях, как котенок, она обхватила руками книгу, будто бы обнимая ее. Аэго не решился просто забрать ее из рук воровки, боясь, что та могла наложить на книгу какое-нибудь заклятие. Научилась же она растворяться в воздухе...
- Просыпайся, - бросил он, толкнув ее в плечо. – И на этот раз – без фокусов.
Она открыла глаза и вздрогнула, увидев знакомое лицо. Вновь ужас начал сковывать ее, и она инстинктивно прижала рукопись к себе еще крепче. Лицо Аэго исказилось гримасой гнева, и Тэа негромко вскрикнула.
- Отдай мне книгу, - так же резко продолжил он, - если хочешь жить.
Тэа словно не понимала обращенных к ней слов, все еще находясь в легкой дреме. Она чувствовала, как он злится, злится на нее, и она не понимала, за что. Она слышала его голос, чуть хриплый, но от этого еще более красивый – в нем будто бушевал шторм. Он касался ее рукой – и заставлял ее видеть, как эта же рука сжимает тяжелый меч, рисует в воздухе руны, натягивает тетиву...
- Мастер, – восхищенно и испуганно произнесла она, совсем как в первый раз, - мастер, это ты...
- Что ты городишь? – крикнул он.
Неожиданно для него самого его голос стал тише, как бы он ни повышал его. Бесполезно было пытаться себя убедить, что это тоже чары: Аэго прекрасно понял, что в книге такого заклинания быть не могло. Он поймал себя на том, что впервые так испугался, ведь с тем словом – мастер – приходила уверенность, что девчонка знает о нем все, чем больше она произносила его. Мастер – так называла его мать, умершая, когда он был мальчишкой. Мастер – как он мечтал, чтобы и его учитель однажды назвал его так!..
- Отдай мне книгу, Тэа, - повторил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно холоднее, и достал из ножен меч.
Она замерла, услышав, как он произносит ее имя, но последовавший за этим звон меча заставил ее, как в первый раз, сбросить грезы. Она резко встала и быстро закрыла плащом рукопись, а потом посмотрела большими серыми глазами на Аэго, будто умоляя его о чем-то.
- Тайрэ... Я не отдам, - уверенно произнесла она. – Прошу, пойми меня, мастер.
- Не смей называть меня так больше! – не выдержал он, чувствуя, как его силы куда-то уходят.
Его возглас, полный боли, заставил Тэа снова вздрогнуть.
- Прости меня... прости, - зашептала она, как в бреду.
Тэа протянула к нему руку, и он заметил, что она покрыта глубокими царапинами.
- Что с твоими руками, Тэа?
Его голос будто существовал отдельно от него самого. Что-то заставило его спросить об этом, хотя он понимал, что нужно не задавать глупые вопросы, а отбирать у нее рукопись, пока она вновь не начала колдовать. Но...
- Я не знаю, - со слезами в голосе ответила она. – Наверное, это Тайрэ наказывает меня. Когда я забирала его, я причинила боль двум существам – существам, которых я видела раньше и смотрела им в глаза. И, мастер... Мне так тяжело представить, что я причиняю боль, но при этом не чувствую ее сама. Наверное, он знает об этом... и наказывает меня...
Безумна, подумал он. Конечно, она безумна. Или, может быть, просто не знает, как обращаться с книгой, что еще более вероятно. Откуда ей знать? Одно лишь тревожило его: ему казалось, что она сама не поняла, что делала, будто играла. «Ведьма! – вновь едва не вскрикнул он. – Еще ведь и лжет получше иных взрослых...»
Однако он сдержался.
- Он наказывает меня, - продолжала Тэа. – А еще... он, наверное, злится, что я... – ее голос стал едва слышным, - я хочу быть с тобой и произношу твое имя чаще, чем его... мастер, мастер, прости меня...
Она дрожала, как осиновый лист, испугавшись собственных неосторожных слов и угрожающего вида меча. Мысли ее путались, не позволяя вспомнить заклинания, которое спасло ее в прошлый раз, и ей осталось лишь сжаться в комочек, ожидая удара. Однако его не последовало. Аэго неожиданно отступил назад, опустив меч, и медленно, растягивая слова, произнес:
- Зачем ты зовешь меня так?
- Но ведь тебе нравится! – уверенно воскликнула она и, не скрывая своего восхищения, продолжила: - Ты лучше всех, в тебе скрывается необыкновенная сила. И...
Тэа осеклась, когда он взял ее за руку. Ей ничуть не казалось странным или подозрительным, что он отводит взгляд, и она не решалась больше пытаться посмотреть ему в глаза: слишком большой честью казалось ей позволение видеть то неистовое пламя. Удивительным было для нее то, что, едва она коснулась его пальцев, как страницы книги будто зашевелились. Однако она не посмела даже обратиться к Тайрэ, когда мастер был перед ней. На миг ее охватило желание отдернуть руку и убежать, скрыться, однако она отогнала его: как же можно?..
- Садись, Тэа, - сказал он, опускаясь на мягкую траву. – Садись ко мне.
Она послушалась и присела, положив книгу рядом.
- Тэа, - вновь обратился он к ней, - я помогу тебе, Тэа. Хочешь, я дам тебе уйти безнаказанной? Просто отдай мне рукопись, а я верну ее и скажу, что тебе удалось убежать. Ведь искать тебя просто не останется смысла...
- Нет! – вдруг закричала она. – Я не уйду, мастер, прошу тебя, позволь остаться с тобой, чтобы быть твоей тенью...
Он удивленно вскинул брови: эта просьба привела его в замешательство.
- Моей тенью?
- Да! – с жаром подтвердила Тэа. – Помоги мне... будь со мной, прости...
Он приложил палец к губам, не дав ей договорить. Затем, протянув руку к небольшому цветку звездчатки, росшему неподалеку от них, он сорвал его и протянул ей. Тэа зачарованно следила за каждым его движением.
- Красивый... – прошептала она.
Вдруг она вскочила на ноги и, захлопав в ладоши, воскликнула:
- Здесь же столько цветов! Я знаю, я венок сплету...
Внимание ее привлекли несколько ландышей, уютно разместившихся среди корней старого дуба, что возвышался над поляной. Едва она отошла, как Аэго внезапно, метнув в сторону книги почти хищный взгляд, быстрым и умелым движением руки начертил в воздухе несколько рун, которые тут же загорелись кроваво-красным пламенем.
В следующую секунду раздался пронзительный крик, и Тэа упала, сраженная огненной стрелой. Сноп искр разлетелся в разные стороны от нее, и трава в нескольких местах вспыхнула, однако огонь тут же погас, будто понимая: он своей цели уже достиг, и ему не нужно сжигать весь этот лес.
- Мастер... – голос Тэа был теперь полон мучительной боли, - мастер... неужели...
Она устремила умоляющий взгляд на него, и по ее щекам покатились слезы. На землю стекала тонкими струйками алая кровь, окрашивая серый плащ девочки и бледно-зеленую траву в пугающе-яркий цвет.
- Глупая, маленькая Тэа, - спокойно произнес Аэго. – А ведь я бы, возможно, и вправду отпустил тебя, отдай ты мне рукопись...
- Мастер... я тень твоя – навек... – шепот ее становился все тише, потому что она умирала. – Мастер... Тайрэ... прости...
Страницы рукописи затрепетали, как крылья раненой птицы, словно действительно услышали свое имя. Или, может быть, виной тому был просто порыв ветра, ледяного, зимнего. Он дул все сильнее, как будто злился, чувствуя, что девочка, с которой он так любил играть, только что умерла. Ее тело навсегда стало холодным – так и он теперь заморозит все и, конечно, этого страшного воина, погубившего ее!..
Аэго поднял книгу с земли и попытался было смахнуть с нее крошечные частички сухих листьев, похожие на пыль, но неожиданно обложка книги вспыхнула. От неожиданности он выронил ее, но сразу же принялся тушить огонь. Однако старания его не увенчались успехом: казалось, чем больше он старался, тем сильнее становилось пламя. В отчаянии смотрел он, как сгорают бесценные страницы.
Огонь тихо шептал имя – Тэа, а ветер, обезумев, развеивал пепел, навек унося все тайны, хранившиеся в юной душе и под резной обложкой...
|
Каталог статей