В городке выпал снег.
Казалось, что огромное небо решило снять свою теплую шубу из пушистых облаков, разорвать ее на крошечные кусочки и сбросить вниз, чтобы люди тоже могли согреться. Однако, пока эти частички застывшего тумана долетали до земли, они превращались в маленькие кристаллики льда и приносили нам не тепло, а холод.
Едва-едва наступило утро, и на улицах еще почти не было людей. Стояла тишина, и лишь пару раз раздались громкие и грубые голоса нескольких пьяниц, снова засидевшихся в трактире до утра, да где-то в одном из домов неподалеку заплакал ребенок, сладкие сны которого так не вовремя оборвали.
Мне же этой ночью так и не удалось предаться власти сновидений. Я во что бы то ни стало должна была добраться до этого забытого Богом городка, и даже усталость, после долгой дороги обязательно прилагавшая все возможные и невозможные усилия, чтобы свалить меня с ног, на этот раз не смогла меня остановить.
Вот только в какой-то момент мне показалось, что весь этот путь был проделан зря.
Это место больше не было для меня родным. На него будто опустилась невидимая, но почти осязаемая тень, сковала его своими цепями, сотканными из паутины, но не менее крепкими, чем железные, и сделала его своим верным подданным. Было страшно идти по узеньким улочкам и понимать, что это совсем не те улочки, по которым я точно так же ходила в детстве... если, конечно, это детство действительно было настоящим, а не выдуманным кем-то и посланным мне наваждением.
Впрочем, эти воспоминания вообще были чем-то странным. Лишь события, произошедшие со мной после того, как я пришла в себя на берегу лесного озера с прозрачной водой, я могу с уверенностью назвать реальными. Тогда мне показалось, что я совсем ничего не помню о том, что было со мной до этого, однако потом память стала медленно проясняться.
Все ее обрывки были похожи на детали одной головоломки, которые находились в разных ее частях и потому не могли быть соединены вместе. Лишь одно я знала – есть человек, которого я должна найти. Любой ценой, что бы со мной ни случилось, я обязана была его встретить.
Кажется, лишь осознание этого помогало мне продолжать жить.
Теперь лишь одна мысль осталась во мне. Неужели я жила ради того, чтобы оказаться одной в заколдованном городе? Я была одна. Я ощущала одиночество всей своей душой, и оно нещадно пронзало сердце невидимыми стрелами.
Что-то оборвалось.
Холод не позволял идти, сковывая все движения. Я едва успела свернуть в небольшой переулок, как внезапно почувствовала, как меня с головой накрывает волна тяжелого сна. Бороться с ней было уже бессмысленно, да и не было никакой возможности, потому что то ли сны, то ли видения уже не оставляли сил...

Я лежала в постели. Мне было то жарко, словно внутри горела тысяча костров, то холодно, будто меня окатывало ледяной водой. Ноющая боль в груди не оставляла меня ни на миг, перехватывала дыхание, не позволяя воздуху поступать в легкие.
Рядом со мной сидела пожилая женщина. Прикасаясь рукой к моему лбу, она что-то шептала, смотря куда-то сквозь пространство. Она выглядела очень усталой, словно не спала несколько ночей подряд.
Неожиданно сердце забилось сильно-сильно, как птица, пойманная в силок, его удары, казалось, отдавались эхом во всей маленькой комнатке. А потом все резко стихло.

Теперь я наблюдала за происходящим со стороны. Я будто стала невидимкой, которую никто не мог заметить. Перемена эта произошла столь быстро, что я не успела ни испугаться, ни что-либо осознать.
- Все, - неожиданно произнесла женщина.
Это слово было сказано таким мертвым, обреченным голосом, что я вздрогнула.
- Нет! Она не могла умереть! – вдруг раздался испуганный голос. - Ей же привезут лекарство... он обещал... сестра!!
Мальчик, которого я сначала не увидела, потому что он притаился в самом углу, весь дрожал. Он был бледен, как призрак, а его вьющиеся золотистые волосы были растрепаны. Блеск в его глазах постепенно угасал – кажется, он начал понимать, что женщина не обманывает его.
- Поздно.
Едва она это произнесла, все исчезло, растворяясь в неясно откуда взявшемся тумане.

...перед моими глазами заблестел снег. Такой, казалось бы, привычный, почти родной и любимый мною, на этот раз он напугал меня, когда я его увидела. Да и было чего пугаться: вся заснеженная поляна была окрашена причудливым узором из капель крови.
Кажется, именно это заставило меня понять, что произошло.
Я знала, что там была и моя кровь. Знала, что умираю.
Я все еще ощущала на себе хищный взгляд огромного волка, видела его зловещий оскал, но самым страшным и сводящим с ума был ужас, заставивший нас замереть и путающий мысли, - ужас от осознания того, что в любую секунду он может прыгнуть и вцепиться в свою добычу. Волкам ведь все равно, на кого напасть: на человека или на зверя, и никто не виноват, что они вынуждены жить, убивая других.
Что-то заставило меня сделать шаг вперед. И хищник выбрал меня.
Он обезумел. Его мертвая хватка не давала мне даже закричать от боли. Я потеряла зрение, слух, все чувства – остались лишь вонзившиеся в тело острые зубы, которые, кажется, были не против разорвать меня на части...
А потом яркая молния озарила пространство.
Перед глазами стоял туман, но даже он не помешал мне увидеть прекрасного белого лиса, вступившего в схватку с серым хищником. Он был сильнее, я чувствовала это всей своей сущностью. Это был не просто зверь, а бесстрашный воин, всемогущий, всесильный.
Из короткой схватки он вышел победителем.
А я уже знала, что умираю. Да и ты тоже это понял.
- Фрейя...
Если бы я могла сказать, что в тот момент я была счастлива, услышав, что ты произносишь мое имя, я бы обязательно это сказала. Только не успела. Мой голос уже оставил меня, а губы онемели.

Я снова превратилась в ничего не значащую для окружающих тень. Впрочем, превратилась ли? Меня внезапно посетила мысль: как же я могла быть участницей тех событий, если их главная героиня уже... умерла, а я еще могла мыслить и, наверное, даже чувствовать и была в сознании?
Впрочем, я отбросила все сомнения и решила просто посмотреть за происходящим.
Девочка, лежащая на снегу, была мертва. А тот мальчик, который был рядом с ней, еще этого не понимал или не хотел верить. Кажется, он что-то говорил, но я не могла слышать его слов. Да и голос его с каждой секундой становился все тише, когда он осознавал собственную беспомощность.
А я так хотела узнать, что он говорит...
Неожиданно белый лис с девятью хвостами медленно подошел к нему. Усилием мысли он заставил мальчика посмотреть ему в глаза, и вдруг я услышала, о чем думает это таинственное и прекрасное существо, так отчетливо, словно он был человеком и мог говорить. Кажется, даже его голос я разобрала, пусть он и не звучал.
Тихо, мягко, печально, но уверенно лис произнес: «Она вернется».
Снова появилась дымка.

Были и другие видения, которые моя память отказывалась принимать. Они были расплывчатыми, как фигуры, возникающие на кофейной гуще у гадалок. Помню огонь, окруживший меня со всех сторон. Помню поле битвы, звон сверкающих мечей и стоны раненых воинов. Помню...
Нет, не помню. Впрочем, едва ли это еще имеет значение.
В «сюжете» же последнего видения я участия не принимала. Впрочем, он был довольно незамысловатым: я увидела лишь то, как девушка в черном платье и легкой серебристой накидке лежала на чистом белом снегу, не шевелясь. Меня не удивило, что она уснула прямо на улице, скорее наоборот, это показалось совершенно обычным. Впрочем, я уже вряд ли могла бы чему-то удивиться. Лишь тихо попросила ее:
- Проснись. Ты ведь замерзнешь здесь.
Она не отозвалась. Кажется, даже не услышала моих слов.
И вдруг я поняла, что она не проснется. Это знание, взявшееся из ниоткуда по прошествии этих долгих секунд, поразило меня, как молния. Она не спала. Она умерла. Просто без сил упала на снег, и холод заставил ее сердце остановиться навсегда.
Только...
В одном я была неправа. Не ее. Мое. Это я умерла здесь, на этой незаметной улочке заколдованного городка. А еще только что увидела отрывки из всех своих жизней. Точнее, все смерти, через которые прошла годы, столетия назад, возможно, не здесь, а в других неведомых мирах, куда больше никогда не попаду.
Я никогда не успевала и раньше. Теперь же еще одна смерть, нелепая, глупая, подстерегла меня там, где я не могла даже подумать о встрече с ней. Я не нашла его. Мне предстоит ждать еще долго, прежде чем мы, может быть, увидимся вновь, в другом времени. Если увидимся. Если успеем...
Меня что-то подхватило, унося прочь от этого места. Я больше всего хотела закричать, чувствуя свою беззащитность перед лицом смерти и еще больше - досаду. Не осталось ничего, кроме странных обрывков фраз и поглощющей все безысходности. Это было, это все было, уже восемь раз. Не мне выбирать. Не мне остановить этот бешеный круг.
А он вполне может остановить меня.

Нет!!
Не сможет. У меня есть последний раз. Эту жизнь у меня не отнять так просто. Не отнять. Потому что я помню. И всегда буду помнить, чтобы не случилось. Я буду ждать целую вечность.
Помню, знаю, буду...

Мысли кружились в голове, как пчелы из растревоженного улья. Я потеряла счет времени. Может быть, в других мирах счет велся минутами, может, часами, днями или годами, пока я находилась в коридоре, существующем вне времени и пространства. Он затягивал меня в свою трясину, выцарапывая из сердца всю мою сущность.
Я сопротивлялась. Я помнила. Я ждала.
Едва ли простые слова могут рассказать о том, что происходило там, в этой бесконечной пустоте. Однако и она в конце концов ослабила свою хватку, выбросив меня из своих цепких лап обратно, в мир, который хоть немного поддавался восприятию и пониманию.
Я почувствовала тепло. Долгое время я не решалась открыть глаза, боясь, что оно растает или погаснет, как маленький огонек, и я останусь одна, беззащитная, где-нибудь на краю света. Было страшно сделать хоть малейшее движение, вырваться из чьих-то ласковых объятий, расстаться с чем-то мягким и удивительно родным, приютившимся совсем рядом...
Потом был яркий свет. Я не видела его, но ощущала, и, возможно, именно любопытство заставило меня открыть глаза, чтобы узнать, откуда берется это сияние. Уверенная в том, что оно не отнимет у меня зрение, я наконец-то решилась...
...и едва не вскрикнула. От удивления.
Таинственное сияние было простым солнечным зайчиком, заглянувшим в простую комнату. Я сама находилась в самой обычной корзинке, с которой наверняка когда-то ходили за грибами, а теперь на ее дно была постелена мягкая выцветшая ткань.
Рядом же со мной уютно устроилось одно из самых очаровательных существ, которых я когда-либо видела, - котенок с белоснежной шерстью, глядевший на меня своими любопытными и добрыми голубыми глазами. В этих глазах я впервые и увидела свое собственное отражение.
И вспомнила.
Девятая жизнь. Последняя. Я больше не человек.
Котенка, кажется, заметила мой удивленный взгляд и склонила головку набок, всем своим видом прося, чтобы я дала ей понять, что случилось. Только я молчала. Трудно что-то сказать в тот момент, когда понимаешь, что все должно быть хорошо. Я лишь свернулась клубочком рядом с ней.
Я немного побуду с тобой, сестра...
А дальше – все будет.